Боевой запал немножко поутих, и теперь Яш уже не так дерзко глядела на гигантское ракообразное, сообразив, что даже если сможет проковырять дырку в его броне, то на это потребуется время. Которое значительно превышало то, которого хватит крабу, чтобы перекусить ее клешнёй пополам. Когда краб заклекотал, она опасливо отступила назад, и уже не так скептично отнеслась к перспективе драпать отсюда кролем. Кое-как увернувшись от грозившей задеть ее клешни, троллиха снова чуть не оступилась, а краб взмыл вверх, и повис с воздухе как аэростат.
Яш смогла только задрать голову, не теряя животное из виду, и издать короткое бранное междометие, выражавшее её крайнее удивление. Краб как будто принял это на свой счёт. Из всего словесного потока, проливавшегося сверху, троллиха услышала что-то про свою маму, и от возмущения, с такими же красноречивыми воплями запустила в краба пучком цветов, которые до этого так старательно собирала. Несчастные травинки почему-то падали очень медленно, будто застряли в киселе.
Тем временем ракообразное ухнуло вниз, и Яш поспешила выбраться на берег. Однако, оценив размеры волны, её пульсирующий от напряжения разум подсказал, что убежать она не успеет. Троллиха взмолилась всем известным ей Лоа о спасении, и вцепилась в ствол ближайшего дерева, еще сжимая в руке кинжал. Она сильно дрожала, и зажмурилась, в надежде что сейчас все это наваждение пройдет.
Нет.
До ее уха долетело знакомое хлюпанье и клокотание, и тут на Яш нахлынули воспоминания об отрочестве. Если бы она знала, что такое диафильм, она бы описала видения именно так; перед глазами всплывали образы битвы, в ушах звенели боевые кличи...
Троллиха решительно распахнула глаза, отпустила дерево, и вынула второй кинжал из ножен. А уж что делать дальше, она помнила хорошо.
Не заметив отсутствия волны, но хорошо различая стаю мурлоков, уже пикировавших вниз, Яш ринулась к врагам, заорав что-то воинственное.